|
1.
Дверной звонок рявкнул одновременно со звоном разбитой чашки.
– Т-твою систему! – Ленка хотела добавить ещё что-то, более увесистое, но вовремя вспомнила о зароке не материться до воскресенья. Поэтому ограничилась тем, что пнула самый крупный осколок подальше в угол, удачно попав прямо в кошачью мисочку.
– Я буду вместо, вместо, вместо неё…
Глюк ' oza лезла в уши, навязчиво напоминая, что под дверью кто-то кукует. Поменять мелодию звонка надо было уже давно, но руки никак не доходили.
Да кто же там такой нетерпеливый? И как у него палец не онемеет на кнопку непрерывно давить? Ленка нервно хлопнула дверью кухни, тряхнула густой чёрной гривой, щедро политой лаком для волос, и вышла в прихожую, попутно споткнувшись о собственные разбросанные туфли.
На площадке сидел… кот. Ленка вздохнула, узрев наглую, серо-белую и до боли знакомую мордатую тварь, жившую у неё уже полтора года и с частотой три раза в сутки заходившую домой пожрать. Остальное время занимала охота за молоденькими кошечками вне зависимости от сезона. Девушке даже не пришлось придумывать ему имя – помогла реплика одного знакомого: "Ну он у тебя и ХомУт!" Приклеилось.
Кот нетерпеливо мявкнул, протискиваясь между ногой и стенкой, и безошибочно рванул к блюдцу. Хома Брут, сокращённо – Хомут. Это когда приходится пояснять знакомым странную кличку.
Тварь недоумённо застыла над мисочкой, в которой мирно обитал осколок с куском ручки. На морде Хомута ясно читалось: "Я это не ем, я не козёл". Он на всякий случай ещё раз понюхал бренные останки чашки, фыркнул от запаха кофе и вопросительно уставился на Ленку.
– Позорят славный институт такие пьяницы, как Брут, – с чувством процитировала девушка, вытаскивая из холодильника начатый пакет молока.
Кот негодующе заурчал.
– Наркоман несчастный, пей, я сказала! Думаешь, до звонка достаёшь, так уже всё можно?! – фарфор улетел в противоположный угол, но полное блюдце молока тварь демонстративно проигнорировала.
– Бли-ин…
Ленка медленно полезла в шкафчик. Достала полупустой пузырёк валерьянки, взболтнула… и с криком отдёрнула ногу. Хомут болтался на ней, как на ветке, стараясь вскарабкаться к заветной бутылочке.
– Не-а. Три капли, не больше!
Кот грустно проследил, как Ленка аккуратно накапала в мисочку валерьянки, понял, что надеяться не на что, и торжественно приступил к трапезе.
Улица медленно истекала расплавленным асфальтом. В голове не в первый раз всплыла мысль о переезде. На деревню, к бабушке. Ну, или хотя бы пониже – скажем, на первый этаж с четвёртого.
Глюкоза опять завыла что-то про невесту, бесцеремонно выдирая нервы и барабанные перепонки.
– Ну, кто там ещё? – нервы не выдержали первыми. Проходной двор…
– Привет всем сохнущим, жаждущим и страждущим! – с воплем ввалилась в прихожую лучшая подруга Танюха. – Чё скучаем? – она потрясла сумкой, из которой торчали в разные стороны бутылки кока-колы, наушники, диски, журналы, чипсы, помада и прочая необходимая ерунда. – Сейчас упьёмся вусмерть! Кстати, кто-то кому-то чёй-то вкусненькое обещал...
Слегка ошарашенная Ленка со скрипом вспомнила вчерашний вечер. Ну да, она же действительно приглашала в гости Таньку… в перерыве между двумя медляками. Кажется, даже успела пообещать накормить фирменными вафельными трубочками с кремом. Хорошая вещь – подсознание! Всё утро в голове эти трубочки вертелись. Хотя Ленка так и не вспомнила, по какому поводу, всё равно напекла целое блюдо. Теперь ясно.
– Ага, иди на кухню, на окне стоят. Поаккуратнее, а то кот там же, в углу. Наступишь – порванными колготками не отделаешься.
– Слушай, а почему у тебя вся входная дверь исцарапана? – глухо донёсся голос подруги из глубины квартиры.
– Да Хомут – он и есть Хомут. Научился по дерматину лазить и на кнопку звонка нажимать. Раньше орал, а теперь, наверное, надоело. Эй, ты меня слышишь? Таня?!
Ленка быстро распихала разбросанную обувь по ближайшим ящикам и тоже пошла на кухню, настороженная тишиной.
Танюха сидела с ногами на табуретке. Она тихо подвывала, прижимая к груди пакет. Хомут ходил кругами, хлестал себя по бокам хвостом и не сводил горящих глаз с подруги. Изредка он останавливался, демонстративно скребя задней лапой линолеум.
Заметив летящую в неё кроссовку, тварь шустро увернулась и выскочила через неплотно прикрытую дверь, обиженно плюнув в сторону девушек.
Ленка оторвала от побелевших пальцев Танюхи сумку для произведения таможенного досмотра. На дне, разумеется, оказалась валерьянка.
– Откуда? – грозно вопросила хозяйка квартиры.
– Эт-то Пашкина, – бывшая заложница осторожно нащупала тапочкой пол. – С-соседка поп-просила купить, а он всегда п-пакеты путает.
– Значит, сама напросилась, – подытожила Лена. – Ничего, сейчас мы тебе настроение поднимем и нервы успокоим.
Она подняла глаза… и испустила негодующий вопль. Блюдо, на котором десять минут назад лежала горка свежих трубочек с кремом, белело девственно-чистой керамикой с попадающимися кое-где крошками.
Хомут проскакал по лестнице и ловко прошмыгнул в вентиляцию. Через пару секунд он был на чердаке.
Под потолком слегка шевелились на сквознячке лохмотья паутины. Из окошка и щелей падали солнечные лучи, полностью облепленные пылью.
Кот чихнул и высунул голову наружу.
На краю крыши лежала кучка трубочек. Смачно похрустывая одной из них, там же в позе лотоса сидел худой загорелый парень лет пятнадцати. Вылинявшие джинсы были испачканы ржавчиной и пылью, майка с длинными волосами, собранными в хвост – тоже, и вообще сидевший имел такой вид, будто только что вылез со свалки металлолома. Хотя, скорее всего, так оно и было – Пашка (он же геймер Дел), сосед Лены с третьего этажа, очень любил возиться с железками.
– Мр-р, – Хомут изящно приземлился рядом. – Где мои тр-ри бутылки валер-рьянки?
Пашка поперхнулся пирожным и уставился на серо-белую тварь.
– Мы же на две договаривались!
– А за р-риск, мр-р, – отпихнул Хомут лапой рыболовный крючок на длинной леске. – Сам бы попр-робовал тр-ринадцать минут Ленку к окну не пускать…
– Тр-ринадцать? – передразнил Дел кота. – У тебя что, хронометр есть?
– А как же, мр-р… Хор-роший кот всегда должен следить за вр-ременем, благо в квар-ртире часы в каждой комнате. Р-разбир-раться я по ним, в отличие от некотор-рых тр-роечников, я умею.
Парень на «тр-роечника» не обиделся, но задумался. Видимо, в позе лотоса размышлять было неудобно, и он начал болтать одной ногой в воздухе.
– Вот сор-рвёшься сейчас и на какого-нибудь хор-рошего человека гр-рохнешься, – Хомут следил за растрёпанным кедом, в такт нетерпеливо мотая хвостом. – А где моя валер-рьянка?
– Да-да, сейчас, подожди, – видимо, напряжённая работа ума дала результаты, и Паша с головой зарылся в сумку с мультяшным рисунком.
– Бер-рмудский пакет, – ехидно прокомментировал кот, отступая подальше от разбрасываемых предметов. Однако одна из тетрадей очень удачно спланировала сверху и накрыла зверя шелестящими формулами.
– Вывер-рнул бы ср-разу, и всё, – Хомут обиженно сел в тени от трубы.
В куче всякого хлама (от подшипников до русского языка для восьмого класса) валерьянкой и не пахло. Точнее, пахло… и только. Заветной бутылочки нигде не было.
– И где же она? – кот вынырнул из-под пакета с висящей на ухе радиодеталью – он не вытерпел и тоже решил подключиться к процессу поиска.
– Ума не приложу. Точно помню, сегодня утром клал!
Хомут сделал около яркой сумки круг, другой, подозрительно посмотрел на улыбчивую морду Микки-Мауса…
– А с чем ушла сегодня утр-ром твоя сестр-ричка? – деликатно поинтересовался он.
– Кто? – рассеянно глянул Пашка на кота.
– Танюха, кто! Стар-ршенькая твоя, вр-редненькая, ещё на меня сегодня утр-ром шипеть попыталась!
– Ёк! – парень так хлопнул себя по лбу, что силой отдачи его чуть не сбросило во двор. – Пакеты же одинаковые! Это я ей свой сунул!
– Мой-ю валерьянку?! – взвыл кот. – Мой-ю! Этой… этой… этой драной рыжей визгливой кошке?!
– А она-то чем виновата? – Дел тяжело вздохнул. – Вот… голова дырявая. Прости, я тебе отдам. Могу прямо сейчас – аптека рядом.
– Да ладно, чего там, – Хомут подошёл к понуро сидящему парню и потёрся лобастой башкой о его ногу. – Я ведь так, для пор-рядка. Меня и Ленка угостит.
– Ну, тогда колбасы. Ты ведь любишь колбасу, Хомут?
– Люблю, мр-р… Только не называй меня этой кличкой. Вот же подар-рочек сделали, да-а. Нет, чтобы Мур-рзиком каким-нибудь или Бар-рсиком, а то – Хомут. Даже буквы «р» нету.
– А как тебя звать?
– Не знаю. Пр-ридумай что-нибудь удобовар-римое, только не р-ругательное. Как меня только ни звали: Мар-ркизом, Кузей, Бор-рькой, Симкой, Котофеичем… Потом, пр-равда, последнее имя плавно пер-ретекло в Тошку, а это р-разве имя для пор-рядочного кота? Собачье какое-то. А вот тепер-рь окр-рестили.
Пашка с невольным уважением посмотрел на кота. Его-то всю жизнь только Пашкой и звали, с младенческого возраст; за исключением, конечно, тех случаев, когда папа Лёша решал, что нужно наконец сделать из сына настоящего мужчину. Воспитательные приступы у родителя бывали с частотой примерно раз в две недели…
Файл Word - скачать
© Авторство Moor: moor_ray@mail.ru
|
